Глава 5

Первый день съемок закончился ничем. Слава богу, без приключений. Мы отыграли несколько сцен, режиссер и даже автор вроде бы остались довольны. Хога не вмешивался. И, что самое приятное, больше не пытался со мной разговаривать на личные темы. Если бы не его чересчур внимательный взгляд на мне – то все бы было совсем хорошо. Я собой доволен. Это первый мой настоящий съемочный день и мне удалось показать свой талант, я надеюсь, он у меня есть. Режиссер, кстати, подтвердил это. Только Сверр промолчал.

Когда нас отпустили расходиться по домам, я попрощался со всеми, разумеется, пожал руки. И даже огромному норвежцу.

– Ты молодец, – произнес он тогда и даже улыбнулся. Больше ничего. Опять.

Я уехал домой и всю дорогу думал, что же меня гложет. Все хорошо и в то же время, что-то не так. Такое чувство, что что-то забыл. Что-то крайне важное. Думал, думал. Так и не решил, что же это было.

– Костин, привет! Ну, что? Как там твои съемки? – дома в прихожей столкнулся с ребятами, все мои сожители были в сборе. Они только что вернулись из магазина – несколько полных пакетов стояло на полу.

– А это что? – спросил их, кивнув в сторону покупок.

– Ты рано пришел, – Оля, девушка Андрея, ответила мне раньше всех. – Мы хотели устроить тебе сюрприз в честь твоих первых съемок.

– Вообще-то, это ты должен выставляться! – Илюха показал мне кулак. Илюха будущий юрист с физиономией боксера – нос ему ломали многократно, а если прибавить к этому совсем невысокий рост и кулаки размером с гири, в суде его будут бояться все, начиная от свидетелей, заканчивая самим судьей.

– Да, ладно, чего ты налетел, – вмешался Андрей, наш почти женатый сожитель. Вот уж кто крепостью не отличался, простой московский парень, сын состоятельных родителей, сбежавший из отеческого дома, чтобы начать самостоятельную жизнь без чужих указок. Если подумать, мы здесь все такие. Андрюха – яркий блондин с голубыми глазами, ростом своим может затмить любого баскетболиста, мы иногда даже смеемся над ним, что он в двери не проходит. Андрюха добродушный тюфяк, нашедший в себе силу воли отойти от родителей. Или эту силу в нем разбудила Оля. Кто знает. – Пиво мы купили, закуску тоже, айда все раскладывать и начнем праздновать. Ты, Эрик, Аленку звать будешь?

– Не буду.

– Че, уже все, надоела она тебе? – Илюха ткнул меня кулаком в бок.

– Скорее я ей, – проворчал себе под нос и скинул ботинки. Не хотелось мне об этом разговаривать. К моему счастью, ребята все поняли.

– Ну, и хрен с ней! – весело сказала Оля. – Берите пакеты и тащите к нам в комнату, я то мы с Андреем с самого утра ничего не ели!

Часов в десять я вывалился на улицу. Еле стоял на ногах. Перебрал. Очень сильно. Потому что меня достал норвежец и Алинка. Все-таки, не стоило мне пить, до того, я был гораздо спокойнее. А сейчас, мне вдруг показалось, что если не выясню отношения с Алинкой – не смогу успокоиться. Поэтому и влез в свои джинсы, натянул майку на голое тело и с трудом запихнул ноги в кеды, даже шнурки не завязал. Кошелек, кажется, дома забыл. Все забыл, в том числе и свой телефон, на котором остались висеть пропущенные звонки от Сверра и его предложения провести вместе вечер. Нет, норвежец больше не намекал на постель. Беспокоился, как бы я чего-нибудь с собой не вытворил. Или с Алинкой. Жалел, что сказал мне об этом.

«Прости. Вспылил и не подумал. Ты меня вчера сильно задел своим заявлением о кастинге. Пожалуйста, Эрик, позволь мне загладить свою вину.»

Я сказал ему, что беспокоиться не о чем и попрощался до понедельника. И именно с этого момента он начал звонить. А я все больше думать об Алинке и представлять себе то, как она переспала с каким-то лысым гонщиком. Вырвался из подъезда и зашагал по улице. Злился на все. На этот удачный день, на Алинку и в особенности на то, что произошло вчера. Готов был завыть от собственного потока мыслей и чувств, шагал, все сжимая и разжимая кулаки. Пьяный, меня немного пошатывало, и я не видел ничего вокруг себя. Даже того автомобиля, который черной тенью двинулся вслед за мной от самого подъезда моего дома. Шел размашистым шагом и бормотал какие-то проклятия себе под нос. Шагал, пока не собрался переходить через дорогу и в тот момент обернулся. Автомобиль. Черный. Мой взгляд сначала зацепил фары, ну а потом и водителя. Норвежец!

Что мне ударило в голову? Я ж знал, что с ним так поступать совсем не стоит. Но пьяному море по колено. Зачем-то побежал. Через дворы, подворотни, пару раз спотыкался, потом восстанавливал равновесие и продолжал бежать. И так было до тех пор, пока не забежал в тупик, в котором меня и зажал тот самый черный автомобиль. Я почти уперся в старую, очень грязную от времени кирпичную стену. Здесь не было никого, только стены, даже окна сюда не выходили.

– Я же попросил прощения, – прогремело у меня за спиной. – Обязательно убегать, поговорить просто нельзя?

Мой кулак с разворота влетел в его подбородок сразу после того, как рука Сверра легла на мое плечо. Вполне вероятно, он хотел меня успокоить, однако я отреагировал иначе.

Не только в этом. Он еще не успел оправиться от моего удара, как я уже схватил его за огромный затылок одной рукой и за шкварник его черной рубашки другой. Притянул здоровяка к себе и… жадно напал на его губы.

Наверное, в моей голове что-то сломалось. Я ведь мог получить от него в ответную. По морде. А на самом деле – уже через мгновение Хога сжал меня в своих больших руках и, припечатав спиной к своему автомобилю, с не меньшей жаждой ответил на мой поцелуй. Дикость повторилась. Я ее повторил, потому что хотел этого и на самом деле бежал не от него, а к нему.

– Садись в машину! – спустя целую лазурную вечность, приказал баритон над моим ухом. Я безвольной куклой рухнул на сиденье его спорткара, сразу за тем, как он открыл мне дверь. И тут же отключился.